Сайты ГЛАВУПДК 
Благодаря усилиям поколений реставраторов, сегодня москвичам доступна уникальная возможность сохранять связь с осязаемой тканью прошлого, ежедневно соприкасаясь со старинными особняками и городскими усадьбами, каждая из которых скрывает за своими стенами подробности знаковых исторических событий и портреты уникальных личностей с ними связанных. Однако формирование актуального подхода к сохранению исторических зданий и среды шло на протяжении многих десятилетий и даже столетий, ведь когда-то свидетельства прошлых эпох не так высоко оценивались современниками, как в наши дни. О том, какими принципами сегодня руководствуются профессионалы, работая с памятниками архитектуры, и задачах, которые сегодня решают специалисты, задействованные в этой сфере, рассказал Главный архитектор ГлавУпДК при МИД России Алексей Очнев.
В хозяйственном ведении ГлавУпДК более 130 московских особняков, колоссальный имущественный комплекс административных и жилых зданий в Москве и за ее пределами. Какова роль возглавляемой Вами службы в поддержании этой инфраструктуры в достойном виде?
Служба главного архитектора, которую я возглавляю, работает как с существующими зданиями ГлавУпДК, так и с объектами нового строительства. Решаем широкий спектр задач, связанных как с архитектурой, так и с дизайнерскими решениями интерьеров, благоустройством, малыми архитектурными формами. Например, занимаемся всесторонним анализом и, в некоторой степени, мониторингом состояния, как исторических зданий, так и офисной, жилой недвижимости в Москве, построек, относящихся к филиалам Предприятия – «Мединцентр», загородных комплексов отдыха «Москоу Кантри Клаб» в Нахабино и «Завидово» в Тверской области.
К задачам нашей службы относится также и участие в формировании программы капитального строительства, ремонта и реставрации объектов Предприятия. Мы разрабатываем рекомендации по ремонту, стилевым решениям и меблировке объектов ГлавУпДК. Кроме того, занимаемся подготовкой эскизных и концептуальных решений по новому строительству в Москве и на территориях филиалов Предприятия.
Как формировалась коллекция ГлавУпДК, состоящая из уникальных московских особняков, и складывалась судьба этих зданий?
Предшественник ГлавУпДК – Бюро по обслуживанию иностранцев было создано в 1921 году. Так как в задачи Бюро входило обеспечение помещениями, мебелью и инвентарем дипломатов зарубежных стран, поддерживающих отношения с РСФСР, а потом и СССР, Предприятию для этих целей был передан ряд столичных особняков – лучшие и наиболее сохранившееся постройки. В 1947 году их было уже 47, в том числе и дом Игумнова на Большой Якиманке, дом Федора Шехтеля в Ермолаевском переулке и другие красивейшие здания. Постепенно эта коллекция пополнялась, фасады и интерьеры сохранялись силами поколений сотрудников Предприятия и посольств, проводились требующиеся ремонтные работы, а, начиная с 70-х годов – и полноценные реставрации. Именно тогда законодательство в области сохранения культурного наследия стало формализовываться и принимать современный вид.
Сложность была в том, что длительное время особняки не имели охранных статусов или он присваивался, если в здании проводилось какое-либо знаковое событие. Это и спасало наши особняки от разрушения – так богата их история на различные исторические факты. Взять хотя бы особняк Морозовых на Спиридоновке, где неоднократно с рабочими визитами бывали и Ленин, и Сталин.
Конечно, не у всех особняков, находящихся в ведении ГлавУпДК, так гладко сложилась история. Где-то располагались квартиры и различные учреждения, а арендаторы и не задавались вопросами сохранения культурного наследия. Но уже в постсоветский период начались масштабные реставрации, в которые ГлавУпДК вкладывало большие силы и средства.
Вы упомянули о формировании законодательства, регулирующего деятельность по эксплуатации и сохранению объектов культурного наследия. А как складывалась школа российской реставрации?
История сохранения памятников прослеживается с петровской эпохи, а закладка фундаментальных основ этой деятельности пришлась на начало XX века. Конечно, Революция 1917 года приостановила развитие этой сферы, однако уже в первые советские годы энтузиасты – архитекторы и историки – начали невероятно сложную работу по спасению и восстановлению исчезающего архитектурного наследия, прежде всего средневекового. Мощный импульс, как ни парадоксально, дала Великая Отечественная война и разрушение большого количества памятников. Специально для восстановления утраченных шедевров создавались многочисленные мастерские и воспитывались поколения реставраторов. Поэтому советская школа реставрации, начиная с 40-х годов, становится одной из сильнейших в мире.
Уже впоследствии были приняты международные хартии и конвенции, ратифицированные и СССР, и, позже, Россией, которые провозглашают основной принцип – первозданность и сохранение сохранившегося, а не восстановление и воссоздание утраченного. Так, в 90-е в нашей стране заново сформировалось реставрационное сообщество, обновлялись методики и литература по работе с различными реставрационными материалами. Дальше эта деятельность только развивалась. Конечно, локомотивом этого движения была и остается столица – уже в конце 90-х началась история Конкурса «Московская реставрация», который сегодня представляет собой коллекцию лучших реализованных проектов, качество и размах которых с каждым годом только растут.
Видимо на этот период расцвета российской реставрационной школы и пришелся тот период, когда Вы определялись с профессиональным выбором?
Да, действительно мое обучение в Российской академии живописи ваяния и зодчества Ильи Глазунова пришлось на 2000-е – ренессанс интереса к восстановлению объектов культурного наследия. К тому моменту уже была сформирована законодательная база, бизнес-структуры и государство все активнее подключались к работе с историческими памятниками. Однако не могу сказать, что мои ровесники устремились к этой профессии – специфика нашей деятельности все-таки требует определенного мировоззрения, трепетного отношения к различным историческим эпохам, а также истории архитектуры, в том числе и своего государства, ведь в ином случае работать будет просто неинтересно.
Отреставрированные же здания, особенно это ярко проявлено, например, в итальянской школе реставрации, позволяют ознакомиться с особенностями всех исторических периодов, которые пришлись на их век. Дело в том, что наши итальянские коллеги при проведении работ сохраняют исторические элементы разных эпох, а ценители архитектуры имеют возможность соприкоснуться и с ними, изучая то или иное здание. К слову, реставрацию в подобном русле ГлавУпДК проводило при производстве работ в особняке Миндовского на Поварской.
Кстати, принято считать, что работа реставратора далека от творчества, что в некоторой степени ошибочно. От реставратора требуется гибкость – часто приходится сталкиваться с неожиданными открытиями и сложностями при производстве работ, а планируемый проект и финальный результат нередко разнятся. Например, на обнаруженные фрагменты когда-то считавшегося утраченным панно потребуется правильная реакция, включающая вовлечение этих фрагментов в итоговый результат. Именно с этим мы часто сталкиваемся на объектах ГлавУпДК: потолочная и настенная живопись, заложенные дверные проемы, скрытая за подвесным потолком лепнина, закрашенная позолота, видоизмененные планировочные структуры. В этом заключается сложность, но и уникальность нашей работы – всегда пребываешь в ожидании невероятных открытий!
Но и помимо этого, участвуя в проектах, связанных со старинными особняками, находящимися в хозяйственном ведении ГлавУпДК, волей-неволей погружаешься в их историю. Чего только стоит, например, идея строительства дома Перцова в Курсовом переулке, ставшего фактически прообразом современного арт-кластера для людей искусства. Невозможно сохранять равнодушие, познакомившись с особняком Ивана Морозова в Леонтьевском переулке, где располагалось посольство Германии и откуда 22 июня 1941 г. посол Германии фон Шуленбург выехал с целью отвезти в Кремль ноту об объявлении войны Советскому Союзу.
Довелось ли Вам потрудиться над интересными проектами до начала работы в ГлавУпДК?
Да, до начала работы в ГлавУпДК я восемь лет трудился непосредственно в сфере реставрации. Принимал участие в восстановлении главного дома усадьбы Рукавишниковых в Нижнем Новгороде, над которым работали архитектор Роберт Килевейн, Петр Бойцов, художник Фома Торопов. Сегодня в этом здании располагается Нижегородский музей-заповедник, который пользуется колоссальной популярностью среди многочисленных гостей этого города. Это дом интереснейшей фактуры как в плане архитектуры: впечатляющий помпезный фасад и интерьеры, примечательный низкий первый этаж, так и в плане истории. На примере того, как в процессе перестройки менял свои объемы и убранства этот особняк, можно проследить, как росло состояние купеческой семьи, а также тенденции столичной архитектуры XIX века, перенесенные на берега Волги.
Удалось поработать и над проектом реставрации Псковского драматического театра имени А.С.Пушкина авторства архитектора Эдуарда Гермейера, который сегодня считается жемчужиной Пскова и являет собой красивейший образец архитектуры модерна.
Какой исторический период в архитектуре Вам наиболее близок?
Этот же вопрос мне задали на вступительном отборе в Академию Глазунова, тогда я ответил – модерн, а сегодня понимаю, что любой период архитектуры – прекрасен. В каждом работали мастера своего дела и настоящие гении архитектуры!
Тем не менее, волею судеб Вы связали свою карьеру с ГлавУпДК, в хозяйственном ведении которого находятся одни из красивейших зданий в стиле модерн. Какое из этих зданий вызывает у Вас наибольший трепет?
Да, Вы правы, и от своей любви к модерну я не отказываюсь. Эти здания невероятно интересны с художественной точки зрения, но, вместе с тем, отлично продуманы в части инженерных и технических решений.
Особые чувства же вызывает у меня особняк Дерожинской в Кропоткинском переулке, авторства Федора Шехтеля. Тема гипертрофированно большого арочного окна, которая повторяется и в других проектах этого архитектора, здесь наиболее удачно раскрыта. Чувствуется переход модуля человеческого к модулю помпезному – попадая в главный зал этого дома, гость ощущает на себе масштаб личности владелицы – одной из влиятельнейших и свободолюбивых женщин того времени – Александры Дерожинской. Впрочем, и другие интерьеры особняка также поражают новизной, интересом композиций, виртуозным совмещением различных материалов. Здание восхищает и инженерной проработкой: например, Шехтель использовал воздушное отопление, электрическое освещение – в одном из помещений, кстати, были организованы встроенные в потолок светильники, горячее водоснабжение, канализацию… Кстати, при реставрации в подвале был обнаружены элементы английский системы отопления к тому времени уже не использовавшейся. Наконец, модерн, как стиль, был связан с развитием промышленности и технологий. Перед архитекторами открылись новые возможности – то же остекление больших объемов ярчайший тому образец, стены становились тоньше, а архитектура – воздушнее. Все эти тенденции прослеживаются при знакомстве со зданием в Кропоткинском переулке.
А как сегодня обстоят дела с новыми технологиями в архитектуре и реставрации?
Как ни странно, технологии в части производства работ за последний век не сильно изменились. Разве что мастеров, способных воспроизвести уникальные декоративные элементы – изысканные витражи, потолочную живопись, обои с художественными рисунками, стало сложнее находить.
Есть, конечно, новые веяния в части проектирования и сопутствующих работ. Например, информационное проектирование (ТИМ), позволяющее построить информационные модели зданий, что упрощает работу и проектировщиков, и строителей – каждый элемент сооружения обладает определенными свойствами. Кроме того, в работе мы давно используем лазерное сканирование интерьеров и фасадов, помогающее создать цифровой «двойник» здания.
Полагаю, что машинное зрение, технологии виртуальной реальности и искусственный интеллект в ближайшем будущем также окажут значительное влияние на архитектурное проектирование и реставрацию.
В завершение нашей беседы хотелось бы попросить Вас поделиться рекомендациями для людей, не занимающихся архитектурой на профессиональном уровне: как научиться понимать этот удивительный язык, на котором с нами говорят здания с многолетней историей?
Конечно, я бы посоветовал обратить внимание на экскурсии, коих сегодня проводится великое множество – в любом крупном и не очень городе можно выбрать подобное мероприятие по вкусу. Не игнорируйте и прекрасную традицию – экскурсии, которые проводятся в Дни исторического и культурного наследия – в апреле и мае. Конечно, важно открывать для себя мир архитектуры с опытными искусствоведами, владеющими достоверной и обширной экспертизой и о стилевых особенностях зданий, и в отношении их истории.
Наконец, гуляйте по городу, совершайте короткие поездки и в другие города, сравнивая архитектуру, подмечая разницу в подходах к сохранению культурного наследия. Сегодня реставрируется множество особняков, в том числе и нашим Предприятием: масштабные работы идут в доме Федора Шехтеля в Ермолаевском переулке, особняке на Садовой-Самотечной (д. 14, стр. 1) – о ходе этих работ мы регулярно рассказываем. Уверен, и впереди нас ждет множество достойных проектов. А заинтересованным в знакомстве со столичной архитектурой также рекомендую наш сайт – Объекты культурного наследия, где мы совместно с коллегами рассказываем об истории зданий, находящихся в хозяйственном ведении ГлавУпДК.
