Сайты ГЛАВУПДК 
Главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел России проводит II Всероссийский творческий конкурс «Архитектура дипломатии» среди молодых художников от 18 до 35 лет. Тема: «Архитектура – музыка, застывшая в камне». На её выбор повлияли важные события, которые отмечаются в 2023 году: 150-летие со дня рождения Сергея Рахманинова и Год музыки, объявленный Указом Президента России В.В. Путина в ответ на инициативу Министерства культуры РФ.
Вопросы культурного наследия всё чаще становятся предметом обсуждения среди представителей всех уровней власти и специалистов самых разных направлений науки и практики. Большую роль в этом играют многочисленные выставки, конкурсы, фестивали, на которых историки, культурологи, искусствоведы, архитекторы и художники вырабатывают общую стратегию сохранности и бережного отношения к национальному достоянию страны.
О том, как уживается прошлое и настоящее, зачем приспосабливать исторические постройки под актуальные потребности жителей городов, какова роль в этом архитектурного сообщества, рассказал народный архитектор РФ Николай Шумаков, президент Союза архитекторов России, член Совета по культуре и искусству при Президенте РФ.
– Николай Иванович, мы благодарны за то, что второй год подряд вы принимаете участие в жюри конкурса для молодых художников «Архитектура дипломатии». Как вы считаете, могут ли ужиться историческое прошлое и современное видение пространства молодыми архитекторами и художниками?
– Всякое случается: бывает – уживаются, а бывает, что уживаться нечему и не с чем… Ни для кого не секрет, что ежегодно мы теряем десятки единиц нашего архитектурного наследия из-за собственной, мягко выражаясь, небрежности и недостатка внимания со стороны государственных структур, для которых исторические памятники помимо художественной ценности представляют ещё и серьёзную статью финансовых затрат. Сознавая это и стремясь привлечь внимание к данной проблеме, в 2018 году Союз архитекторов основал и вот уже шесть лет ежегодно проводит Международный фестиваль «Архитектурное наследие». Надо сказать, что с самого начала в этом мы получаем неизменную поддержку Министерства культуры РФ, Правительства Москвы, Комитета по архитектуре и градостроительству города Москвы и местных властей в тех регионах, где проходят фестивали. Каждый год – это новый город, новые участники, и общие актуальные проблемы сохранения наследия. На проходившем в этом году в Самаре «Архитектурном наследии» мы подписали с мэром Тюмени договор о проведении в городе очередного фестиваля в 2024 году. И это естественно, ведь Тюмень – старейшее поселение сибирского региона, где могли бы сохраниться памятники деревянного зодчества XVIII–XIX веков. Фактически первый русский город в Сибири, основанный в 1586 году. Но в данном случае ключевой глагол – печальное «могли бы»… В настоящее время в Тюмени, впрочем, как и во многих наших городах, есть объекты, которые находятся в плачевном состоянии, региональный бюджет не может должным образом и в нужном объёме реставрировать и восстанавливать исторические постройки и комплексы. Это наша общая печаль, включая и столичные города. Так вот, возвращаясь к вашему вопросу о том, как уживаются прошлое и настоящее, могу сказать, что в некоторых случаях он уже не актуален: инструменты по реставрации и реконструкции сильно проиграли бульдозеру – основному аргументу против того или иного памятника.
Но дело ещё и в ресурсе – у Москвы, например, по сравнению с другими городами больше возможностей содержать исторические объекты. Только в ведении ГлавУпДК – коллекция высочайшего класса: Лев Кекушев, Фёдор Шехтель… Подавляющее большинство – объекты федерального значения. Поэтому в условиях столицы «уживаться» гораздо проще. А когда у города нет денег на реставрацию, нет возможности даже сдать в аренду историческое здание за тот же рубль, но с условием дальнейшего соответствующего и не самого дешёвого содержания, – это уже совсем другая история.
– Как Вы оцениваете степень сохранности исторического облика столицы?
– Москва не самый плохой город по содержанию памятников архитектуры. Конечно, есть куда стремиться, но можно хотя бы с оптимизмом смотреть на то, что не всё в скором времени будет разрушено и сломано. Есть надежда на лучшее. Но опять же: уровень содержания объекта наследия и статус его владельца имеют значение. Если памятник принадлежит городу или федеральным властям – одна ситуация, если частному лицу – позитивный исход не гарантирован. Тут требуется не только воля властей, но, в первую очередь, крепкая и внятная законодательная база, которая позволит в каждом конкретном случае выбирать стратегию и тактику в работе с архитектурным объектом культурного наследия. И ещё, конечно, очень важна гражданская инициатива, что и демонстрирует конкурс, организованный подразделением МИД России. Так что мы готовы к сотрудничеству и предлагаем вашему ведомству поддержать ежегодный международный конкурс «Архитектурное наследие».
– Распространено мнение, что архитектура и городские пространства влияют на развитие личности. Вы с этим согласны?
– Архитекторы, конечно, в большинстве своём – люди наивные и свято верят, что пространство и архитектура воздействуют на человека. Родился в пятиэтажке – получился один «подвид» человека, а вот если в «высотке» – уже совсем другой разговор. Но с годами понимаешь, что дело здесь не в домах и даже не в школах или институтах, где мы учимся. Личность вырастает в семье, под влиянием опыта родителей и культуры окружения. И в этом смысле, безусловно, ответственность архитекторов огромна. Так же, как и ответственность строителей, проектировщиков, девелоперов… И даже тех, кто после нас эксплуатирует эти пространства. Если хотите, это наша общая совокупная гражданская ответственность перед людьми, для которых строятся города, перед собственным будущим, – фактически перед собой.
– Как вы оцениваете сегодняшний уровень отечественной архитектуры?
– У нас величайшая архитектура: и сегодня, и всегда была, и я не устаю это повторять. Хотя из истории не выкинуть тот факт, что однажды влияние и предназначение архитектуры были перечёркнуты одной фразой, одним документом, в котором зодческое искусство назвали «излишествами», не нужными советскому человеку. И всё! Архитектуру отменили в одночасье! Она превратилась в подобие искусства, в его тень, в очертаниях которой позже стали проявляться новые стили, представленные единичными постройками: конструктивизм, неоклассика, советский модернизм... Исчезла эстетика массового жилья, которое как раз-таки и создаёт жизненный фон. Пространство городов заполонили пресловутые пятиэтажки. Но Россия от этого хуже не стала – уже к середине 1980-х пошёл возврат к хорошей архитектуре. Причём в это же время мы встали на путь гласности и перестройки, посмотрели на Запад и поняли, что архитектура может быть иной. Постепенно встраивали нашу многострадальную архитектуру в русло мировой, преимущественно западной, изучали восток: Японию и Китай…
Поэтому, давая любую оценку, надо внимательно смотреть, что и с чем сравнивать… Если с советской архитектурой – уровень поднялся невероятно, с зарубежной – дотягиваемся, но местами и временами. Но опять же: в Москве – одна картина, в Питере – другая, а в большинстве регионов ситуация вообще особая. Там редко инвестируют в хорошую архитектуру. Строят по остаточному принципу.
–Какие тренды в застройке городских пространств появились сегодня, и будут развиваться в ближайшем будущем?
– Этого я не знаю, точнее, пока не чувствую, что какие-то особенные тенденции появились в современной архитектуре. Например, некоторое время назад звучали такие громкие имена, как Заха Хадид, Норман Фостер, Жан Нувель, многие другие… Они создавали собственные авторские течения, каждое имя – и бренд, и тренд одновременно. Для меня же их творчество – не совсем внятная «архитектура фокуса», архитектура личного эксперимента, если можно так выразиться, которая и просуществовала лет 10–15. Сейчас многие из этих архитекторов «встроились» в существующий контекст и проектируют обычную, разумную архитектуру.
– Назовите, пожалуйста, постройки на территории нашей страны, которые можно назвать золотым фондом отечественной архитектуры.
– Назову три такие постройки: Московский метрополитен, Живописный мост в Москве и аэропорт Внуково. Автор перед вами (улыбается).
– Какой из реализованных проектов Вам особенно дорог?
– Я всегда готов ответить на этот вопрос: сотни километров тоннелей метро, которыми я «изрыл» всю Москву. Это мой самый протяжённый объект и не без гордости скажу, он самый протяжённый, который только может существовать в портфолио любого архитектора. И вообще для меня тоннели метро – наиболее совершенная и гармоничная архитектурная форма.
– Сегодня много исторических зданий приспособлены под современное использование. Как вы относитесь к сочетанию исторического контекста с новым функционалом? Какие из современных практик считаете наиболее удачными?
– Жизнь показывает, что иной подход малоэффективен. Если не менять функции исторических построек, не встраивать их в повседневный ритм города, они не будут выживать даже при миллионных вложениях. Например, в Самаре совсем недавно завершена реставрация и приспособление под современное использование памятника деревянного зодчества «Дом М.Д. Маштакова». Там открылась галерея «Заварка». На первом этаже гостей принимает стилизованная чайная, на втором работает выставочное пространство. Функциональность должна отвечать потребностям района, города, республики, страны. Бессмысленно что-то просто восстанавливать, не давая шанса на новую жизнь, и практика показала необходимость реставрации под цели приспособления. Я когда-то говорил, что насыщение исторических памятников современными функциями работает, как охранная грамота, и остаюсь верен этому утверждению.
– Москва сегодня – это город, сотканный из разных эпох: исторические постройки царских времён соседствуют со зданиями советского периода, авангардом и современной архитектурой. Какой бы вам хотелось видеть столицу через 20-40-60 лет?
– Всегда сложно говорить о будущем. Например, когда-то никто не мог и представить, что в конце 1980-х – начале 1990-х случится мощнейший строительный бум. К счастью, тогда во главе архитектурного ведомства Москвы стоял очень профессиональный человек Александр Викторович Кузьмин, который не позволил разгуляться безумству, захватившему многие города. Поголовно сносилась хорошая архитектура, росла новая, внешне эффектная и якобы современная. Но зачастую после введения этих объектов в эксплуатацию становилось понятно, что это выглядит настолько же ужасно, насколько и было задумано изначально. Почему случился такой бум? Сменилась ситуация в стране: и экономическая, и политическая. Появился новый заказчик и функции, которых в нашей архитектуре раньше не было. Чем закончатся события нынешнего периода, трудно предугадать: либо мы будем вариться в собственном котле, либо весь мир будет брать с нас пример, в том числе и в архитектуре. И в последнее хочется верить!
– Какой у вас любимый район Москвы?
– Здесь возможны два варианта ответа: либо центр, либо район, где живёшь. Мне повезло, я живу на Ходынском поле, периодически, конечно, менял места жительства, но всё как-то происходило в одной части города: Песчаная площадь, Песчаная улица, Карамышевская набережная. Рядом изумительный парк, где я бегаю со своей собакой. Парк высочайшего класса, местные жители его очень любят. И нам с Рексом тут очень нравится.
– Как человеку без профильного образования, не будучи архитектором, научиться чувствовать, понимать архитектуру?
– Скажу так: порой и профессионалы плохо её понимают (улыбается). Даже я не всегда сразу разбираюсь, что хорошо, а что плохо. Хотя мы берём на себя ответственность давать какие-то оценки, анализировать архитектурные стили, уверенно делаем вид, что разбираемся в этом, и учим других. Но для непрофессионала, безусловно, это задача очень и очень сложная. Всё сказанное не означает, что архитектуру могут понимать только архитекторы. Это ведь искусство, и тяга к нему заложена в человеке, надо просто внимательно изучать всё, что видим вокруг, и тогда зодчество само войдёт в душу и поможет почувствовать, что этой душе близко, понятно, дорого…
Беседовала Ольга Ракова
Фото из архива Н.И. Шумакова
